Пол АНДЕРСОН — Приключения звездного торговца - Пол Андерсон

Фолкейну очень хотелось курить, пот щипал ему кожу.

— Так вот, я не имею никаких чрезвычайных полномочий, перед моей командой стоит одна-единственная задача — предоставить рекомендации. Однако проблема настолько неотложна, что, скорее всего, будет принята любая предложенная нами схема, лишь бы поскорее приступить к работе. А мы обнаружили здесь одну группу, превосходящую по сфере своей деятельности все остальные. Она не обращает никакого внимания на барьеры, разделяющие ваши народы. Группа эта многочисленна, богата, влиятельна, дисциплинированна и высокоэффективна. Не сказал бы, правда, что именно таким инструментом хотела бы воспользоваться моя цивилизация для спасения Мерсейи. Честно говоря, мы предпочли бы, чтобы она вообще исчезла, а не укреплялась еще больше, однако, как говорится в нашей пословице, на безрыбье и рак рыба.

Он чувствовал, как нарастает напряжение, как неминуемо приближается гроза, слышал первые гневные восклицания и торопливо, не дожидаясь взрыва, закончил:

— Я имею в виду Гетфенну.

Дальнейшее не описать словами.

Но ведь он всего лишь предупреждал их о содержании своего доклада. Он мог заметить, что имеет и собственные счеты, которые откладывает в сторону из соображений всеобщего блага. Он мог даже, к вящему своему удовольствию, подкинуть несколько весьма изобретательных замечаний, касавшихся происхождения и предполагаемых привычек Хагуана, который только улыбался и чувствовал себя, по всей видимости, вполне уверенно. В конечном итоге несколькими часами спустя было решено тщательно изучить выдвинутое предложение. Фолкейн знал, чем кончится это изучение: у Мерсейи не было иного выхода.

Экраны потухли.

Мокрый как мышь, вымотанный и трясущийся, он смотрел в лицо Моррукана Длинного Меча. Столп навис над звездным пришельцем, его пальцы судорожно тянулись к рукоятке пистолета.

— Надеюсь, вы понимаете, что затеяли,— сказал Моррукан, произнося каждое слово по отдельности.— Вы ведь не просто сохраняете эту банду навечно, вы придаете ей легитимность. Теперь они смогут претендовать на положение признанного элемента нашего общества.

— Но ведь это даже лучше, тогда они начнут придерживаться законов этого общества.

Горло Фолкейна болело, его голос звучал слабо и хрипло.

— Только не они! — Секунду Моррукан помолчал в задумчивости.— Но расплата неминуема. Если не найдется других желающих — вахи возьмут ее полностью на себя. А потом? Вы научите нас строительству межзвездных кораблей?

— Нет, если это хоть немного будет зависеть от меня.

— Вот и еще один счет. Хотя это, собственно, и не очень важно. Мы неизбежно узнаем очень много прочих вещей, а уж на их основе... что ж, галактик, этим делом займутся наши внуки.

— Неужели проявить самую элементарную благодарность ниже вашего достоинства?

— Нет. Среди моей расы тоже найдется вполне достаточно мягкотелых мечтателей, которые устроят самую настоящую оргию слез и восторгов. Но ведь ты вернешься домой, а я останусь на этой планете.

У Фолкейна не было сил спорить. Он сухо попрощался и попросил Адзеля забрать его отсюда.

Позднее, уже несясь сквозь межзвездную ночь, он устало слушал возбужденное верещание Чи:

— Ну я еще посчитаюсь с этими вонючками. Слезами заплачут, что пальцем прикоснулись ко мне.

— Ты что, намерена сюда вернуться? — удивился Фолкейн.

— Кой черт, конечно, нет! Но вот мерсейским техникам потребуются какие-то развлечения, и, как мне кажется, эти развлечения предоставит им Гетфенну, в их числе будут и азартные игры. Так вот, если я посоветую нашим ребятам захватить с собой некие миниатюрные приборчики, способные, в частности, управлять рулеточным колесом...

— Ну почему,— вздохнул Адзель,— в этом грозном и великолепном космосе живые существа обязательно ведут себя извращенно?

Губы Фолкейна слегка изогнулись в усмешке:

— Иначе было бы слишком скучно.

Когда волновой фронт сверхновой достиг Мерсейи, люди и туземцы все еще были заняты работой.

И вдруг ночь разлетелась в клочья. На юге вспыхнула звезда, лишь втрое уступавшая блеском самому Кориху, слишком яростная для незащищенных глаз. Землю затопило мертвенное, голубое сияние; деревья, дома, мельчайшие подробности рельефа вырисовывались четко, словно высвеченные застывшей в небе молнией. Леса наполнились плеском крыльев и тревожными криками зверей, в деревнях судорожно запульсировали барабаны: боявшиеся прежде темноты крестьяне тщетно взывали о ней, вознося к небу молитвы. Затем настал день, огненный и безжалостный.

Прошли месяцы, и звезда поблекла, постепенно превратилась в яркую, острую точку, едва заметную при дневном свете. Однако ночью, окруженная белым, темневшим на краю до синевато-фиолетового, сиянием и кружевной туманностью, переливавшейся сотнями призрачных, неземных оттенков (разбросанный взрывом газ светился под ударами жесткого излучения), она была прекрасна. В небе Мерсейи повисли огромные дрожащие полотнища полярного сияния, их шелест был слышен непрерывно, днем и ночью. В воздухе стоял грозовой запах.

А затем пошел радиоактивный дождь, и в этом уже не было ничего прекрасного. 

 Ключевое условие

Гордый «Арго» рассекает волны,

Неся завоеванный приз.

Другой Орфей в песнях своих

И любит, и плачет, и умирает.

Новый Улисс покинуть вновь готов

Калипсо ради родных берегов.

Шелли

Жил-был король, надругавшийся над чужеземными торговцами... Теперь уже неважно, что он сделал с ними: это было давно и на другой планете, и той бедной девушки уже много лет нет в живых. Мы с Гарри Стенвиком подвесили короля вверх ногами на самом высоком минарете на глазах всех горожан, и с тех пор Торгово-техническая Лига была прославлена на той земле. Затем мы славно пошуровали на складе Галактической компании «Пряности и спиртные напитки» и там же поклялись в вечном братстве.

Встречаются нахалы, заявляющие, что у Николаса ван Рейна вместо сердца встроен компьютер с криогенным охлаждением. Может, это и так. Но он никогда не забывает хороших работников, даже если они некогда очень профессионально очистили ему карман. Может быть, поэтому, вместо того чтобы пристрелить нас с Гарри на месте, он однажды пригласил нас на обед.

Флитгер высадил меня на вершине холма под названием Крылатый Крест, где находится «маленький, скромный домик» торгового князя — так его называл сам старик. Облака смога закрыли город, простиравшийся до самого горизонта. Чикаго, несмотря на ранний час, уже зажег свои бесчисленные огни. Я находился очень высоко, потому до меня доносился лишь отдаленный шум машин. Вдоволь «налюбовавшись» серо-бурым облаком и «насладившись» запахом дыма и гари, я зажал нос и прошел по аллее мимо роз и кустов жасмина. У дверей меня встретил страж-робот. Удостоверив мою личность, он впустил меня в прихожую. Здесь я обнаружил Гарри. Мы сердечно обнялись, а затем некоторое время разглядывали друг друга.

— Не очень-то ты изменился,— ухмыльнулся Гарри.— Все такой же хилый и перекошенный, словно от приступа подагры. Никак метановая атмосфера довела до ручки?

— В той дыре, где я был в последний раз, дышат аммиаком,— поправил я его.— Я там замечательно провел время: длительные переходы без ночевок, случайные пули и дурацкая торговля по мелочам... Кстати, ты тоже выглядишь отвратительно: лоснящимся и самодовольным котом. Жизнь на этой тепличной Земле не пошла тебе на пользу. Как дела у Сигрид?

Подобно большинству мужчин, Гарри в конце концов надоели скитания по Галактике, и он решил обзавестись семьей. Он построил роскошный дом среди скал невдалеке от Хардингер-фиорда и вырастил там целую кучу сыновей и мастиффов.

— Хорошо. Жена шлет тебе поцелуй, а к нему в придачу коробку домашнего печенья. Ей очень жаль тебя, никчемного и неухоженного холостяка. В следующий раз, когда окажешься на Земле, возьми, дружище, отпуск и навести наше гнездышко!

— Пожалуй, я так и сделаю. Как твои парни?

Гарри помрачнел.

— Э-э, неплохо,— сказал он.— У Пера были неприятности, но сейчас уже все позади. Он тоже сегодня здесь.

— Замечательно! Когда я последний раз видел старика, то расспрашивал его о твоем старшем сыне. Кажется, он тогда был юнгой на борту одного из кораблей ван Рейна и болтался где-то в районе созвездия Геркулеса. Я слышал, что он уже получил звание мастера?

— Да, совсем недавно. Плюс искусственное бедро и множество малоприятных воспоминаний. Пойдем, они нас ждут.

Мы пошли по длинному коридору, украшенному редкими сувенирами с далеких планет. «Хмм, не похоже, что старик собрал нас только для того, чтобы послушать пару новых анекдотов,— подумал я.— Скорее обострилась его старая, неизлечимая болезнь — алчность. Даже добрые дела в конечном счете приносят ему немалую прибыль, о незаконных махинациях и говорить нечего».